Выводы

Дела японской стороны не слишком блестящи. Свою задачу контр-адмирал Уриу решил. Но как? Но какой ценой?! Он сделал крупную ошибку: допустил триумфальную гибель "Варяга" и "Корейца"! По искусству руководить силами начальника отряда можно отнести к стандартам японской тактики: никакого риска, успех большей частью обязан подавляющему превосходству, которое реализуется хорошей артиллерийской стрельбой. Все было сделано контр-адмиралом Уриу средненько, без блеска или даже неправильно. Позиция - основа боя, сражения. Но она выбрана крайне непродуманно. Да, "Варяг" и "Кореец" погибли. Однако адмирал сделал все, чтобы гибель эта была славной и на виду у всех. Такое обстоятельство в начале войны как средство пропаганды сработало японцам не на пользу.

Перечисление недостатков много места не займет:

1.          Позиция, выбранная японцами, не могла уместить такого обилия кораблей; если "Варяг" и "Кореец" почти не имели места для маневрирования, то отряд контр-адмирала Уриу даже не мог построиться в одну кильватерную колонну, корабли шли уступом попарно; последние два крейсера, по признанию самих японцев, периодически могли использовать свое оружие.

2.          Распределение целей в отряде контр-адмирала Уриу нужно было произвести таким образом, чтобы одни крейсера вели огонь только по "Варягу", а другие - по "Корейцу". Японское описание боя не дает полного представление о данном вопросе, но то обстоятельство, что второй корабль кильватерной колонны - крейсер "Чиода" - «специально занялся "Корейцем"»[155] говорит не в пользу японцев. При таком раскладе "Варяг" своим корпусом закрывал канонерская лодку. Не поэтому ли результаты стрельбы по "Корейцу" более чем скромные? Отсутствие попаданий в канонерскую лодку, возможно, было и еще потому, что на стреляющих по ней крейсерах не было дальномеров Барра и Струда, а дистанцию определяли при помощи призм Люжоля. Для последнего способа очень важно знать табличную высоту рангоута цели. Однако на "Корейце" срубили стеньги, заложив тем самым в расчеты неприятельских артиллеристов постоянную ошибку, - и снаряды ложились с перелетами.

3.          Японский отряд так прочно "закрыл" выход, что не позволил "Варягу" и "Корейцу" отойти подальше. Вовремя приняв решение вернуться, капитан 1 ранга В.Ф.Руднев не дал японцам возможности торжествовать полную победу. Конечно, следовало встречать прорывающиеся корабли дальше в шхерах или вести бой на отходе, удерживая "Варяг" и "Кореец" на выгодных курсовых углах, и уводить их дальше, к открытому морю, стараясь нанести такие повреждения, которые не позволят прорывающимся кораблям поворотить назад и достичь Чемульпо.

4.          Слабая подготовка миноносцев, показавшим неудовлетворительные морскую выучку ("Цубаме" коснулся отмели) и навыки в боевом применении минного оружия. 26 января это заметно на бесплодных атаках "Корейца". 27 числа миноносцы выступили в качестве статистов. Один даже умудрился попасть под огонь и был потоплен. Момент поворота крейсера "Варяг" на обратный курс, когда крейсер с трудом маневрировал поблизости о-ва Иодольми, - удобный случай для минной атаки, которая имела все шансы не успех.

5.          Невозможность преследования возвращающихся на рейд "Варяга" и "Корейца" всем составом лишний раз указывает на неудачность выбранной позиции.

6.          Если день ясный и известно место русских кораблей, предсказать время боя нетрудно - японцы должны быть на южной стороне, чтобы иметь солнце позади себя.

7.          Нарушение международных актов - бомба замедленного действия, даже если учесть, что "все юридические науки основаны на определении прав сильного; все законы написаны победителями…"[156].

Интересен факт нахождения начальника отряда в бою не на головном корабле, а на крейсере "Нанива", в самой середине строя. Вызвано это, скорее всего, не только стремлением адмирала хорошо видеть то, что делается впереди, но и желанием быстро управлять арьергардом. Насколько это хорошо получилось, точно неизвестно. Но больше к такому способу управления отрядами в бою японцы не прибегали;

Персональной оценке иностранные командиры не подлежат, потому что разворачивающиеся события были неожиданными и для них, а принимаемые решения чересчур увязаны с политикой государств. Что позже все начальники получили одобрения своих правительств - пример того, как другие страны защищают своих подданных.

Для русской стороны отметим главное: "…Быть может, тоже по чьей-либо ошибке царь Леонид оказался слабосильным по сравнению с персами. Но прошло 25 веков, а деяния славных героев Фермопил живут в памяти всех народов, и с именем Леонида соединено понятие о высоком долге, беспредельной любви и преданности родине…"[157].

Оба наших корабля не предназначались для эскадренного боя. Однако случайное тактическое соединение - крейсер "Варяг" и мореходная канонерская лодка "Кореец" - оказалось на редкость удачным. Поразительно, но капитан 1 ранга В.Ф.Руднев, капитан 2 ранга Г.П.Беляев не допустили ни одного промаха - вплоть до спасения важных корабельных документов. Командир "Варяга" максимально воспользовался положениями международного права. Образцовым можно назвать использование Великобритании (в лице командира крейсера "Тэлбот") - реального союзника Японии - в своих интересах. В.Ф.Руднев на всех этапах проводимой японцами провокации-операции сохранил чувство собственного достоинства и сберег честь флага. Капитан 1 ранга В.Ф.Руднев перед боем каждому ближайшему подчиненному дал четкие указания.

Канонерская лодка "Кореец" в бою действовала тактически грамотно и эффективно, особенно в критический момент боя - при повороте крейсера на обратный курс.

Гибель двух наших кораблей целиком можно возложить на Петербург (под собирательное понятие "Петербург" попадают высшие чины флота и руководство страной) и частично на Наместника адмирала Е.И.Алексеева. В том, что "Варяг" и "Кореец" в разгар политического кризиса остались в Чемульпо, вина тех, кто составлял инструкцию, в которой не было предусмотрено право командира на инициативу, не говоря уже о возможности не только "делать" политику, но и касаться ее. Такое ощущение, что начальники убеждены: опытный офицер, принимая самостоятельные решения, обязательно развяжет войну.

О полном бесправии в грозный час можно сказать и про российского посланника в Корее А.И.Павлова, вынужденного не активно действовать, а осторожно "служить".

Общим флотским недостатком было, что корабли, формально находящиеся в полной боевой готовности, фактически не могут действовать в полную силу по причине неудовлетворительной материальной части: состояние машин не позволяет "Варягу" развить предельную скорость. Все об этом знают, но ничего изменить не могут.

Центр, взявшись за разрешение конфликта между Россией и Японией, поставил перед собой одну задачу - не допустить войны и замкнулся сам в себе, лишив необходимой информации Наместника, почему последний с 12 января пребывал в полном неведении о событиях в Корее. Руководство флотом было бессильно что либо изменить.

Адмирал Е.И.Алексеев, давая командиру "Варяга" инструкцию, не учел возможность полного отсутствия связи кораблей с Порт-Артуром и не предоставил капитану 1 ранга В.Ф.Рудневу никаких прав в определении момента, когда нужно покидать Чемульпо. Возложив на себя обязанность своевременного оповещения кораблей (п. 6 инструкции), Наместник не сумел его выполнить.

Даже награждение героев Чемульпо произвели с нарушением закона, что вызвало пересуды и в армейской среде. Офицерский состав "Корейца" был поставлен царской щедростью в неловкое положение: вышло, что за один подвиг награды давали дважды. Кроме сразу получившего орден Св. Георгия 4-й степени командира, сначала все получили очередные ордена "с мечами"[XXVIII]. Чуть позже "орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени" пожаловали механику, врачу и каждому офицеру[XXIX].

Вот что писали участники войны сразу после ее завершения: "Георгиевский крест… дает большие служебные преимущества и назначается лишь за выдающиеся боевые подвиги, притом, по приговору думы, составленной из кавалеров этого ордена…

Однако и Георгиевский крест сумели дискредитировать. В самом начале войны, под первым впечатлением "подвига" "Варяга" и "Корейца", все находившиеся на них офицеры, врачи и механики были награждены, по особому Высочайшему повелению, помимо думы, Георгиевскими крестами.

Такое массовое награждение, в связи с оказанными экипажами этих судов в России неслыханными почестями, произвело на армию весьма неблагоприятное впечатление. Для каждого было ясно, что если от командира судна требовалась некоторая решимость, чтобы идти навстречу превосходному в силах неприятелю, то со стороны остальных чинов одно присутствие на корабле (может быть и невольное) само по себе не составляло еще заслуги, достойной награждения высшим военным орденом.

Неудовольствие в офицерской среде стало еще сильнее, когда впоследствии выяснилось, что вообще в указанном бою экипажем "Варяга" не было совершено никакого подвига, а на "Корейце" даже почти не было потерь…"[158].

Автор в своей умной книге не скрывает, правда, собственной некомпетентности в военно-морских вопросах, но в том, что армейцы были настолько не информированы о борьбе на море, виноваты уж точно не командиры "Варяга" и "Корейца". Как будто отсутствие или наличие потерь - главный критерий успешности боя? Но массовое и быстрое награждение было сделано, скорее всего, потому что верховная власть желала загладить свою вину перед моряками, брошенными ею на произвол судьбы.

Кстати, наградная система, принятая в армии и на флоте, совсем не способствовала достижению какого-либо конкретного результата на поле брани. Очень часто в приказах можно было встретить формулировку "за отличную храбрость, мужество и самоотверженность, проявленные в бою…"[XXX]. Неверно это. Боевые действия не нужно превращать в демонстрацию бесстрашия, а думать, прежде всего, о выполнении поставленных задач. Тогда будет намного меньше мертвых героев, зато война - победоносной.